Гоблин – император - Страница 80

Действительно, он ведь не был глуп. Он вспомнил тот внутренний переворот сознания, когда пришел к мысли, что не имеет смысла пытаться угодить всем. И эта смена точки зрения позволила ему за театральностью и напыщенностью манер участников представления разглядеть их глубинные мотивы и побудительные причины. То же самое будет с Коражасом. Их бурная поверхностная деятельность больше не испугает его и не скроет того, что ему действительно следует видеть.

Может быть, я действительно смогу сделать это, подумал он, и спал в ту ночь гораздо спокойнее, чем ожидал.

* * *

Он начал задавать Беренару вопросы иного рода, что позволило ему лучше разбираться в хитросплетениях аргументов Коражаса. Свидетель Справедливости, старейший из семерых, сварливый и упрямый, рефлекторно не соглашался с любым предложением Свидетеля Парламента, но был глубоко предан Свидетелю по иностранным делам и не позволял в его адрес ни одного критического замечания. Свидетель епархии поддерживал Чавара чаще, чем лорд Бромар, Свидетель по иностранным делам; Майя догадывался, что тот разделяет политику Чавара по принципиальным соображениям, а не из жажды власти. Свидетель Атмазара редко выступал в Совете и еще реже вставал на чью-либо сторону, он часто выглядел так, словно говорит, не задумываясь, но ни разу не угодил ни в одну из ловушек, расставленных для него Свидетелем Университетов и Свидетелем епархии.

Лорд Истанар, Свидетель Университетов был дружен со Свидетелем Справедливости, и можно было не сомневаться, что он будет следовать примеру лорда Пашавара в любой ситуации, не предусмотренной уставом или письменными инструкциями. Майе казалось, что из них всех, он наиболее строго ограничивался рамками своих официальных полномочий, в течение десятилетий не имея собственного мнения, и, лишившись статуса Свидетеля Коражаса, не имел бы влияния даже в Университете Сето. Такая позиция часто приводила его к оппозиции ревнивому Беренару, который, будучи Свидетелем Казначейства, находился всего на ступень ниже лорда-канцлера. Беренар, который регулярно являлся в Алсетмерет, чтобы обучать Императора политической истории, ясно давал понять, что его действия ни в коей мере не являются подхалимством. Он не ждал взамен никаких привилегий и, не колеблясь, высказывал свое несогласие Императору и при личном общении и в Вервентелиане. Но он никогда не обижался, когда мнение Майи не совпадало с его собственным. Майя был уверен, что из всего Коражаса один лишь Беренар способен выйти за пределы собственных интересов и риторики, которые заполняли Вервентелиан, словно густой туман. Он также думал, что не случайно лорд Беренар так часто поддерживал лорда Дешехара, Свидетеля Парламента.

Дешехар, который мог проводить свою политику только до тех пор, пока располагал местом в Парламенте, был в Коражасе аутсайдером; он чаще прочих становился носителем новых идей и непопулярных мнений, и Майя все больше опасался прихода того дня, когда Свидетель Парламента решит, что слишком долго мирился с косностью Коражаса, и подаст в отставку. Трудно было представить, что его заместитель сможет исполнять свою неблагодарную роль с таким же энтузиазмом. Впрочем, судя по всему, лорд Дешехар наслаждался борьбой с лордом Пашаваром и лордом Бромаром, потому что никогда не выглядел обескураженным после очередного поражения. Его одного не пришлось бы уговаривать на публичное слушание предложения, внесенного Гильдией часовщиков Чжао. Напротив, он был готов был обеспечить безоговорочную поддержку идее моста. Беренар тоже не возражал бы, прикинул про себя Майя и подумал, что смог бы так же заручиться поддержкой Свидетеля Атмазара, хотя никогда нельзя было угадать наперед, что у него на уме. Свидетель епархии выступит против, потому что против будет Чавар, и с этим Майя уже ничего не мог поделать. Лорд Бромар тоже будет возражать, но Майя рассчитывал, что он может и передумать, если достаточное количество голосов одобрит слушание. В конце концов, от него потребуется только сидеть и слушать. Свидетель Университетов последует за лордом Пашаваром, хотя его можно будет сбить с толку или хотя бы заставить замолчать воззванием к идеалам просвещения и стремлением к знаниям. Нет, главным препятствием был лорд Пашавар.

Все еще сомневающийся, Майя обратился за советом к Цевету, он не мог спросить Беренара — это было бы слишком похоже на сговор — а больше искать поддержки было не у кого.

— Мы будем рады предоставить вам любую посильную консультацию, — сказал Цевет, и Майя изложил ему всю расстановку сил в Коражасе, начиная с лорда Дашахара и заканчивая лордом Пашаваром.

Цевет слушал внимательно, как всегда, и когда Майя закончил, заявил:

— Мы не видим слабых мест ни в ваших замечаниях, ни в расчетах. Вам действительно следует поколебать лорда Пашавара.

— У вас есть какие-либо предложения?

Цевет скривился.

— Лорд Пашавар очень упрям. Мы бы предложили подождать, пока он умрет, но на это уйдут годы.

Майя весело фыркнул в ответ. Цевет на мгновение улыбнулся, а потом добавил:

— Наша стратегия до сих пор основывалась на его глубокой неприязни к лорду Чавару, но в данном случае она не сработает.

— Нет, если бы этого было достаточно, он уже был бы нашим сторонником.

Цевет колебался.

— Что такое?

— Ну, с его точки зрения, он имеет полное право не одобрять идею моста. Это вызовет слишком много изменений.

— Да, но наши желания не могут предотвратить приход этих изменений, — сказал Майя и с трудом удержался, чтобы добавить: «Если бы это было возможно, наша мать была бы сейчас жива». — Если Истандаарта может быть преодолена, а Мер Халеж в этом уверен, мы считаем, что преимущества перевесят все недостатки.