Гоблин – император - Страница 11

Но он никогда не мечтал стать Императором.

Аттереж продолжал заниматься своим делом, единственным признаком, что он заметил разговор было то, что теперь, рассуждая сам с собой, он безмолвно шевелил губами, а не ворковал себе под нос. Майя надеялся, что отец выбирал своих слуг в первую очередь за их профессиональные качества, иначе слова Сетериса могли быстро распространиться среди придворных. Но упрекнуть слугу возрастом, значило бы очень сильно обидеть его и разорвать те призрачные связи, с помощью которых дворяне и слуги защищали друг друга.

— Ваше Высочество, — сказал Аттереж, медленно поднимаясь на ноги. — Ваша одежда будет готова к двум часам, если не возражаете.

— Да. Мы благодарим вас, Аттереж.

Мастер гардероба поклонился, освободил Майю от драпировок и удалился. Майя мрачно подумал, что пока его жизнь в качестве Императора главным образом состоит в том, чтобы сидеть в маленькой комнате и наблюдать, как другие люди свободно приходят и уходят.

Впрочем, такая жизнь предлагала больше разнообразия, потому что в Эдономею вообще никто не приезжал, тут же оборвал себя он, и даже улыбнулся своей глупой жалости.

Он устало опустился в кресло, размышляя, удастся ли ему поспать, прежде чем придет время одеваться на похороны. Часы показывали четверть десятого, что было слишком рано или слишком поздно, хотя он не знал для чего именно. Вряд ли Эсаран проникнется к нему теплыми чувствами, если он прикажет приготовить ему постель в десять утра.

Он потер глаза, пытаясь прогнать усталость, и тут же перед ним возник Сетерис, взъерошенный от избытка энергии и злости.

— Ваше Высочество, мы говорили с капитаном гвардии Унтеленейса и Адремазой, они в ближайшее время решат эту проблему. Они так же просили передать вам свои извинения и раскаяние. Произошло небольшое недоразумение, ибо они ожидали, что лорд-канцлер лично сообщит им о вашем прибытии.

— Вы им верите?

— Ваше Высочество, — сказал Сетерис, признавая справедливость вопроса. Потом он чуть склонил голову набок, и его глаза блеснули, как у хищной птицы. — Мы склонны полагать, что они говорят чистосердечно. У этих людей сейчас тоже много проблем, и мы так же, как и они, ожидали, что Чавар сам обратится к ним.

— Спасибо, кузен, — сказал Майя, и хотя в течение многих лет он привык произносить эти слова с угрюмой иронией, сейчас они прозвучали легко и безмятежно. — И ваша жена?

— Ваше Высочество, — ответил Сетерис, кланяясь.

Он повернулся к двери. Майя услышал стук каблучков и поднялся на ноги. Хесеро Неларан остановилась в дверях, чтобы присесть в великолепном глубоком реверансе, шедевре старого стиля, который императрица Сору всеми силами старалась вывести из моды.

— Ваше Высочество, — произнесла она, и ее голос был настолько же гладок и текуч, насколько резки и колючи манеры ее мужа.

Она была на год или два младше Сетериса с веером легких морщинок в углах глаз, которые уже не мог скрыть никакой макияж. Одежда ее была черной в строгом соответствии с дворцовым трауром: узкое платье до пола с длинным змееобразным шлейфом, простеганный и искусно вышитый пурпурной нитью черный жакет, скрепленный гранатовыми застежками, напоминающими капли крови. Волосы, стянутые черными лаковыми гребнями и шпильками, с которых свисали нити идеально отполированных бусин из черного оникса. Она не была красавицей, но казалась ею, благодаря отточенной и тонко выверенной элегантности одежды и манер.

После смерти матери личное общение Майи с женщинами было ограничено толстой поварихой в Эдономее и двумя ее тощими дочерями, выполнявшими всю работу по дому. Хотя он внимательно изучал модные гравюры в газетах, но был совершенно не подготовлен к встрече с Хесеро Неларан и теперь чувствовал, как все его самообладание прахом осыпается к острым носкам ее туфелек.

— Осмеррем Неларан, — сумел наконец выговорить он, заикаясь, как обыкновенный юнец. — Мы очень рады с вами познакомиться.

— И мы рады видеть вас здесь, Ваше Высочество. Мы так же рады больше, чем можем выразить словами, что вы позволили нашему мужу вернуться в Унтеленейс. — Она снова опустилась, на этот раз даже не в реверанс, а в полный придворный поклон, причем не менее изящно, чем молодой Цевет. — Ваше Высочество, наша верность и преданность полностью принадлежит вам.

Он поспешно попросил ее снова подняться на ноги.

— Мы благодарим вас, Осмеррем Неларан.

— Можем ли мы надеяться, что вы будете называть меня кузиной, Ваше Высочество?

— Кузина Неларан, — поправился Майя.

Она улыбнулась, и он растаял от тепла этой улыбки, едва в состоянии расслышать, что она спрашивает его о коронации.

— Полночь на двадцать четвертое, — ответил он, и она кивнула с серьезным и взволнованным видом, будто беспокоилась, что он мог выбрать другое, менее подходящее время.

— Ваше Высочество, — подал голос Сетерис. — Просим простить нас за беспокойство, мы отняли у вас много времени.

— Как жаль, у меня действительно сегодня много дел, — сказал Майя, обращаясь к Хесеро, отчасти из привычного послушания к плохо замаскированным приказам Сетериса, отчасти потому, что не был уверен в своей способности выдержать общество очаровательной дамы, не превратившись в дурака окончательно. — Но мы надеемся на возможность поговорить с вами снова.

— Ваше Высочество, — дружно сказали они.

Хесеро снова присела в реверансе, а Сетерис наклонился в жестком неглубоком поклоне, как заводная игрушка.