Гоблин – император - Страница 103

103

— Спасибо. Тогда, да, мы будем рекомендовать Коражасу лорда Беренара.

* * *

И уже через час он поднялся со своего кресла и, чувствуя себя неловким, неуверенным и слишком молодым — особенно в присутствии Архипрелата, который до решения Совета прелатов должен был занимать место Свидетеля епархии — объявил о своем решении. Но Свидетели выслушали его почтительно, и, когда он сел, лорд Беренар пробормотал:

— Спасибо, Ваше Высочество.

Затем он поднялся и объявил, что готов, если Коражас согласится.

И Коражас согласился. Майя был поражен отсутствием склок. Быстро и деловито были обсуждены вопросы передачи дел и ответственности, и уже через час Этуверац получил нового лорда-канцлера. Формальные инвеституры было запланировано провести в Вервентелеане, но лорд Беренар, не откладывая, опустился на колени прямо перед креслом Майи и произнес торжественную клятву. Он сказал, что не хочет ждать, когда вся страна пребывает в ужасном волнении, ибо задержка только усложнит ведение дел.

— Действуйте с нашего благословения, — сказал Майя, и Коражас, теперь лишенный двух своих членов, нашел это неудобное и печальное положение вполне убедительной причиной для окончания встречи.

Майя повернулся к Цевету, чтобы познакомиться со следующим пунктом своего нескончаемого расписания, но обнаружил, что Цевета крепко держит за пуговицу личный секретарь лорда Беренара.

Майя прекрасно знал, что может прервать их разговор, но не сделав этого, он получал в награду целых пять минут покоя, прежде чем Цевет освободится. Он откинулся на спинку кресла, едва сдержав довольный вздох, и понял, что за ним наблюдает Архипрелат Тетимар.

Майя быстро выпрямился и с невольным чувством вины за то, что выглядит смешным.

— Вы хотите поговорить с нами, Архипрелат?

Архипрелат смотрел на него, по-птичьи склонив голову к плечу.

— Вы хорошо себя чувствуете, Ваше Высочество?

— Почему бы нет? — Изумленно спросил Майя.

— Простите нас, — сказал Архипрелат. — Мы не хотели быть бестактным. Но мы понимаем, что вы сейчас испытываете большое напряжение.

Майя полагал, что испытывает, но признаваться в этом не следовало.

— Мы благодарим вас за заботу.

Архипрелат внезапно улыбнулся ослепительной, как солнце на снегу, улыбкой.

— Изящно-уклончивый ответ, Ваше Высочество. Вы быстро усвоили искусство быть политиком.

Майя заметил, как секретарь лорда Беренара поклонился Цевету и поспешил из комнаты.

— Простите нас, — сказал он, надеясь скрыть смущение. — Мы боимся, что нас ждут дела.

— Конечно, Ваше Высочество, — ответил Архипрелат, и, хотя Майя опасался, что эти яркие глаза видят насквозь все его отговорки, тоже поклонился и вышел.

Майя повернулся к Цевету и спросил:

— Что дальше?

— Обед, — твердо сказал Цевет. — А во второй половине дня встреча со Свидетелем Императора, который готовится к суду над лордом Чаваром и принцессой Шевеан.

— Конечно, — согласился Майя, стараясь игнорировать холод, расползающийся у него в груди.

Но за обедом у него совсем не было аппетита.

* * *

Для этой аудиенции Майя снова выбрал Черепаховую гостиную, но до последней минуты сомневался в своем выборе. Хотя Цевет и заверил Майю, что решение всегда остается за ним, он опасался, что невольно выдает свою слабость, отказавшись от встречи в Мишентелеане. И все же Черепаховая гостиная была единственной в Унтеленейсе приемной комнатой, где Майя чувствовал себя почти дома.

Свидетель Императора оказался маленьким аккуратным человечком, очень точным во всех своих движениях. Звали его Танет Совар. В его лице и голосе Майя не заметил ничего примечательного; одежда была строгой и опрятной, а гладкие и блестящие волосы, скрепленные всего двумя шпильками, скорее всего являлись париком, поскольку слишком резко контрастировали с редкими клочковатыми бровями. Он был судебным Свидетелем с более чем двадцатилетним опытом работы, и не могло быть никаких сомнений в том, что он очень хорошо знает свое дело. Вопросы он задавал почтительно, но без малейшего смущения, и если ответ казался ему недостаточным, спрашивал снова. Он не выказывал ни нетерпения, ни разочарования, только вежливое внимание. Ничто не могло привести его в замешательство, существовало только то, что следует принять к сведению. Он просто слушал, глядя Майе в лицо холодными глазами, но его вопросы свидетельствовали, что он не забывает ничего из услышанного.

Он был первым человеком, которому Майя рассказал о событиях путча, причем, как мог, стараясь быть точным и даже пересказывая слова разных участников. Это было еще не так трудно, но потом Свидетель начал расспрашивать о предыдущих встречах с лордом Чаваром и принцессой Шевеан и о том, какими причинами, по мнению Майи, они могли руководствоваться. И что еще хуже, он стал спрашивать, что чувствовал сам Майя.

— Мы считаем, что наши чувства не имеют к делу никакого отношения, — сказал Майя, скорее раздраженно, чем испуганно.

— Мы не можем свидетельствовать, если не узнаем правду, — возразил Совар. — А переживания являются частью истины.

— Но сейчас они совсем не нужны.

— Ваше Высочество, мы не будем хуже думать о вас из-за ваших чувств, если это вас беспокоит.

— Конечно, мы уверены, что не будете.

Поражение. Конечно, его не должно было беспокоить мнение Мера Совара, так же как и мнение собственных нохэчареев.

103